Читать интересную книгу Омут, черти и тряпичная кукла - Елена Миллер

Августина поспешно перебралась в дальний угол комнаты, туда, где стоял двухэтажный кукольный дом, и нажала кнопку на его крыше. В то же мгновение во всех окошках домика вспыхнул желтоватый свет. С легкой улыбкой девочка прильнула лицом к маленьким оконцам. Золотистый свет мягко коснулся нежных щек малышки, заиграл на ее вьющихся волосах. Убранство кукольных комнат составляла крошечная кукольная мебель, невесомые ковры, яркие картины на стенах и многое другое…. Длинными вечерами, как зачарованная, бесконечно могла бы наблюдать Августина за тайной жизнью кукол в этом освещенной изнутри доме, если бы,… если бы не второй секрет этой милой Детской комнаты….

Из-под кровати послышался шорох. Испуганно вскрикнув, девочка во все глаза уставилась в черную полосу провала под кроватью, ту самую, что всегда виднелась между клетчатым покрывалом и ковром…. Шорох повторился. Августина вжалась спиной в стену с большими черными крестами и прикрыла рот ладошками.

– Если всегда опускать покрывало до самого пола, сможет ли ОН выползти из-под кровати? – сама у себя спросила Августина, с ужасом наблюдая за неподвижной чернотой напротив.

– Конечно же, сможет…. – ответила ей Августина, та, что была внутри ее, и с готовностью отвечала на любые вопросы. – ОН сможет вылезти даже из закрытого шкафа! Однажды уже так и было. Помнишь, когда мама нашла его и положила наверх, как он выпрыгнул с верхней полки почти тебе на плечо?

– Не напоминай… – леденея, попросила сама у себя Августина и сильнее вжалась в стену с большими черными крестами.

Прошло много-много секунд, прежде чем девочка поняла, что страшный шорох из черноты больше не повторяется. Она снова повернулась к прекрасному кукольному дому и заглянула в окошки, но прежней улыбки на ее лице уже не было – обе Августины, и та, что стояла на коленях перед любимой игрушкой, и та, что жила внутри нее, теперь постоянно помнили о том, что ОН ПРОСНУЛСЯ!…

* …Несколько недель назад дверь в комнату Августины распахнулась, и на пороге появились папины и мамины ноги. Мамины блестящие туфли, как обычно, стояли красиво и неподвижно, а папины ботинки были возбуждены и постоянно раскланивались с дубовым порогом.

– Погляди, погляди, милая, что мы купили тебе сегодня! – радостно прокричал папин голос. – Тебе это очень понравится!!!

И над темными брюками появился вдруг большой тряпочный Клоун с блестящей рыжеволосой головой.

– Ай! – вскрикнула Августина и прикрыла рот ладошками.

– Я же говорил, что она будет в восторге! – снова загремел папин голос. – Смотри, что он может!

Папина рука вынула из тряпочной спины Клоуна небольшое пластмассовое кольцо и потянула за него. К кольцу была привязана лента, которая начала медленно выезжать из тела страшной куклы. Когда лента была вытянута полностью, папина рука отпустила кольцо. Лента сама по себе начала быстро вползать обратно внутрь спины Клоуна через узкую прорезь в рубашке, а сквозь малиновую широкую улыбку на блестящем лице вдруг послышался истошный механический крик: «Ха-ха-ха-ха-ха!!!»

Этот резкий смех был перекрыт восторженным папиным хохотом. Папины ботинки неудержимо плясали рядом с порогом:

– Необыкновенно! – кричал папин голос. – Уморительная игрушка! Если бы у меня в детстве была такая, я бы умер от счастья!

Холодные липкие мурашки ужаса покрыли руки и плечи несчастной Августины, когда папины руки положили ей на колени этого пестрого человечка с широкой малиновой улыбкой на блестящем лице.

Дверь за родителями закрылась, и девочка осталась одна с новым жителем Детской комнаты.

Клоун был большим, тяжелым. Внутри него чувствовался плотный живой шар, в котором что-то перекатывалось. Наряд куклы состоял из лоскутного циркового комбинезона и малиновой короткой рубашки. На голове, крепко приклеившись к рыжим длинным волосам, сидел черный лаковый котелок. Лицо игрушки было до омерзения одушевленным и страшным – стеклянные глаза, похожие на офтальмологические протезы осмысленно и зло глядели на новую хозяйку. Малиновый рот навсегда замер в широкой улыбке. Когда Августина пошевелила коленкой, Клоун чутко дёрнулся всем телом.

– Почему ты не сказала родителям, что тебе не понравился этот человечек? – шепотом спросила та, другая Августина, которая жила внутри.

– Потому что я не могу расстроить их, – ответила со слезами девочка. – А если я отдам куклу папе, он умрет от счастья. Я не хочу, чтобы он умирал!

И обе Августины залились горькими слезами. Первой пришла в себя та, другая Августина, которая жила внутри.

– Закинь его под кровать! – воскликнула она. – Ты же знаешь, под детскими кроватями нет пола, там просто большая черная дыра, и чтобы дети в нее не упали, ее специально днем закрывают покрывалом!

– Какая ты умная! – дрожа от страха, проговорила девочка, двумя пальцами схватила страшную куклу и как можно дальше швырнула в темноту между клетчатым покрывалом и ковром….

*

С тех пор в Детской комнате с Шахматным потолком и большими черными крестами на стенах поселился новый секрет……»

На этом рукопись обрывалась. Инспектор еще раз внимательно оглядел распоротую куклу, но внутри, кроме набивки, больше ничего не было. Даниил приблизился к небольшому письменному столу, стоящему в центре комнаты, прямо под низко висящей лампой без абажура. Ящики стола не были заперты. Полицейский внимательно проглядел книги, толстые учебники, дотошно перелистал тетради с записями лекций. В одной из брошюр он наткнулся на фотографию Августины, размером с почтовую открытку. Повертел ее в руках, потом, подумав, аккуратно положил себе в нагрудный карман пиджака. После этого перебрал гору ручек, фломастеров, разрисованных ластиков, пустых фантиков от сосательных конфет…. Ничего, что могло бы вызвать подозрения.

У окна врос в доски пола большой старый шкаф, как видно, ровесник этого корпуса. Даниил раскрыл его, осмотрел вещи погибшей девочки – несколько красных платьев; угольные юбки и блузки; короткое бардовое пальто с черным меховым воротником и огромными, похожими на кукольные, круглыми пуговицами; черные и красные брючки; малиновые сапоги…..

Косметики на небольшой тумбе под высоким зеркалом было немного, лишь почти закончившаяся коробка с молочного цвета пудрой и жирный черный карандаш для глаз. Несколько флаконов с духами. Дорогая расческа с черепаховой ручкой. Вместительная шкатулка с крупными украшениями с красными или черными камушками. Все.

Полицейский еще раз оглядел странную комнату, задержался взглядом на узкой кровати с клетчатым покрывалом, окне, с вечно застывшей в нем грозой, кровавой двери….

В коридоре, за приоткрытой дверью кто-то был! Даниил четко почувствовал это и, присев обратно на шаткий стул, негромко произнес:

– Подглядывать некрасиво. Подслушивать тоже. Заходи.

Пять долгих секунд в воздухе висела тревожная тишина, потом дверь тихонько скрипнула и медленно поползла в комнату. Из-за нее показалась невысокая девушка с испуганным и заплаканным лицом. В первое мгновение холодное сердце неустрашимого инспектора чуть замерло от неприятного укола того редкого чувства, которое принято называть «первобытным страхом перед непонятным». Ему показалось, что покойная Августина решила встать с мокрого брезента, чтобы лично проверить, как идет осмотр ее комнаты….

– Здравствуйте…. – тихо прошептала вошедшая девочка. – Вы из полиции?

– Да. – Буркнул Даниил. – Проходи. Как твое имя?

– Даша. – Большие карие глаза глядели на инспектора с печальной тревогой и вопросом. – А как ваше имя?

– Даниил Владимирович.

– Вы красивый. – Негромко сказала на это Даша и остановилась перед ним, спокойно опустив руки вдоль тела.

Инспектор на миг онемел, выбитый из колеи этим ровным тихим голосом, странной репликой и возникшей паузой. Большие карие глаза, не мигая, глядели на него. На ногах девушки не было обуви, Даниил встал, указал на единственный в комнате стул:

– Садись.

– Благодарю. – Равнодушно отозвалась Даша и быстро шагнула к кровати, застеленной шерстяным шахматным покрывалом, ловко забралась на нее и села, согнув в коленях ноги, затянутые в длинные шерстяные чулки в черно-красную полоску. Короткое клетчатое бордово – угольное платье задралось и открыло взору полицейского тонкие подвязки чулок и белое бедро.

Инспектор едва заметно передернул плечами. Сказал:

– Я не заметил тебя у омута, когда поднимали труп Августины.